Тай-Пэн - Страница 179

179

– А чего вы дожидались все это время? – в тон ему ответил Струан. – Где Робб? Кровь господня, неужели я должен все делать сам?

– Ему пришлось уйти. Сообщили, что у. тети Сары начались схватки. Кажется, там не все благополучно.

– Что именно?

– Не знаю. Но с ним отправилась миссис Брок – посмотреть, не сможет ли она помочь.

Кулум отошел. Струан едва заметил его отсутствие. К нему вернулась тревога за Мэй-мэй, а теперь к ней добавились и переживания за Сару и Робба. Но Лиза Брок слыла лучшей повивальщицей в Азии, поэтому если какая-то помощь понадобится, Сара ее получит.

Подошла Шевон. Она принесла ему бренди. Молча протянув Струану бокал, она невесомым движением взяла его под руку. Шевон понимала, что собеседник был ему сейчас не нужен. В такие минуты лучше не говорить ничего: размышляй, сколько угодно, но никаких вопросов. Ибо даже самые, сильные натуры, как она знала, временами нуждаются в теплоте молчаливого, понимающего, терпеливого сочувствия. Поэтому она ждала, стараясь окружить его своим присутствием, словно неким облаком.

Струан медленно потягивал бренди. Его взгляд быстро пробежал по оживленной толпе гостей, и он увидел, что все было в порядке: взрывы смеха то здесь, то там, порхающие веера, сверкающие эфесы. Он понаблюдал за Броком, занятым приватной беседой с великим князем. Брок слушал русского с предельной сосредоточенностью, время от времени кивая головой. Что говорил ему Сергеев? Предлагал ту же самую лицензию? Мэри обмахивалась веером рядом с Глессингом. Там что-то не так, отметил он про себя. Тесс, Кулум и Горт весело смеялись, стоя тесной группой. Хорошо.

С последним глотком бренди к Струану полностью вернулось самообладание, и он посмотрел на Шевон.

– Благодарю вас, – произнес он. сравнивая уродливую гротескность Мэй-мэй в европейском платье и с европейской прической с тем совершенством, которое такой наряд придавал облику Шевон. – Вы очень красивы и наделены глубоким пониманием.

Его голос звучал отрешенно, и она догадывалась, что это должно быть как-то связано с его любовницей. Ну и пусть, подумала она и ободряюще сжала его руку.

– Теперь все хорошо, – сказал он.

– Сюда направляется мистер Квэнс, – предупредила она его вполголоса. – Пора назвать победительницу.

Яркая зелень его глаз потемнела.

– Вы не только прекрасны, Шевон, но и умны.

Она уже приготовилась поблагодарить его, но сдержалась. Слова замерли на кончике языка, и она лишь слегка шевельнула веером. Шевон чувствовала, что бренди, молчание и понимание – прежде всего то, что не было задано ни одного вопроса – сделали много, чтобы подвести его вплотную к принятию решения.

– А, Тай-Пэн, мой дорогой друг, – заговорил Квэнс, подходя к ним. От него изрядно несло спиртным. В глазах плясало веселье, лицо раскраснелось. – Настало время судить конкурс!

– Очень хорошо, Аристотель.

– Ну так объявляйте, и давайте приступим к делу!

– Мистер Квэнс! – Слова прокатились в ночи подобно раскатам грома.

Все повернулись к выходу, пораженные.

Квэнс испустил громкий стон.

В дверях стояла Морин Квэнс и ее глаза, устремленные на мужа, буквально испепеляли его. Морин была высокой, широкой в косги ирландкой с лицом, напоминавшим дубленую кожу, крупным носом и ногами, которые упирались в пол, как дубовые столбы. Одних с Квэнсом лет, она сохранила недюжинную силу. Ее седые, стального цвета волосы были собраны сзади в неопрятный пучок.

В молодости она слыла привлекательной, но картофель и пиво сделали свое дело, и сейчас ее раздавшееся вширь тело внушало лишь почтительный трепет.

– Добрейший вам вечер, мистер Квэнс, муженек мой разлюбезный, – сказала она. – Вот и сама здесь, славен будь Господь!

Она двинулась через зал, не обращая внимания на шокированные взгляды и неловкое молчание, и встала прямо перед супругом.

– Долгонько же я тебя искала, мой сладкий.

– О? – выдавил Квэнс из себя дрожащим фальцетом.

– "О" и есть. – Она повернула голову. – Добрый вечер, мистер Струан, и я хочу поблагодарить вас за жилье и провизию. Слава Господу, сама поймала-таки проказника.

– Вы... э... выглядите превосходно, миссис Квэнс.

– И верно, на здоровье пожаловаться не могу и чувствую себя неплохо. Не иначе как сам святой Патрик в благости своей сотворил чудо, послав самой туземную лодку и направив ее стопы в это бессмертное место. – Она обратила на Аристотеля скорбный взгляд, и он мелко задрожал. – Ну, а теперь мы будем прощаться, дорогой мой!

– Но, миссис Квэнс, – быстро проговорил Струан, вспомнив о конкурсе. – Мистера Квэнса удерживают здесь некоторые...

– Мы будем прощаться, – повторила она, и в голосе ее послышалось угрожающее ворчание львицы, у которой отнимают ее добычу. – Пожелай хозяевам доброй ночи, мой мальчик.

– Доброй ночи, Тай-Пэн, – пискнул Аристотель. Съежившись, он позволил Морин взять себя под руку и увести.

После того, как они ушли, зал взорвался дружным хохотом.

– Смерть господня, – выругался Струан. – Бедный старина Аристотель.

– Что случилось с мистером Квэнсом? – спросил Сергеев. Струан посвятил его в семейные неурядицы художника.

– Может быть, нам следует прийти к нему на помощь? – предложил Сергеев. – Он мне определенно понравился.

– Мы едва ли вправе вмешиваться в супружеские отношения, как вы думаете?

– Пожалуй. Но кто же тогда будет судьей конкурса?

– Видимо, придется мне взять это на себя.

Глаза Сергеева весело прищурились.

179