Тай-Пэн - Страница 64

– Я не могу в это поверить, – проговорил Мастерсон.

– Это невозможно, – сказал Маусс.

– Если они способны сделать такое с Ти-сеном, клянусь распятием, они перережут нас всех.

– Чепуха! Мы можем захватить весь Китай, когда только пожелаем.

Брок захохотал.

– Что тут смешного, hein? – нетерпеливо спросил Маусс.

– Это означает, что у нас опять война на руках, – ответил Брок. – А я так скажу: вот и хорошо. – Он с издевкой посмотрел на Струана. – Ведь говорил я тебе, парень. Вот куда завело нас твое желание заключать с отребьем договоры помягче.

– Это какая-то хитрость, – спокойно возразил Струан. Но внутри он был не менее их потрясен тем, что сейчас происходило на площади. – Ти-сен – самый богатый человек в Китае. Императору просто понадобился мальчик для побоев, козел отпущения. Ну и, конечно, богатство Ти-сена. Это вопрос лица. Император просто сохраняет свое лицо.

– Катись ты к черту со своим лицом, парень. – Брок уже не смеялся. – Вот оно уже где сидит, твое лицо. Договору конец, торговле конец, Гонконгу конец, тебе самому конец, а ты тут все разглагольствуешь о каком-то лице.

– Ты ошибаешься, Тайлер. Гонконг только начинается, – сказал Струан. – Многое еще только-только начинается.

– Верно Война, к примеру, разрази меня гром.

– А если и будет война, где ты отыщешь базу для нашего флота? Макао нас не спасет, как никогда не спасал – это часть материка, и китайцы могут захватить город в любой момент. Но наш остров – другое дело, клянусь Господом. До него им не добраться, пока там стоит наш флот. Я готов согласиться, что без Гонконга нам действительно конец. Что без него мы не сможем снарядить экспедицию на север. Никогда. Не сможем защитить те порты и поселения на материке, которые появятся у нас в будущем. Слышишь, Тайлер? Гонконг – это ключ к Китаю. Без Гонконга мы связаны по рукам и ногам.

– Клянусь Создателем, я и сам знаю, что нам нужен остров-крепость, – голос Брока загремел, перекрывая одобрительный гул, которым были встречены слова Струана. – Я просто говорю, что Гонконг не единственное место. Цюшан лучше.

– Ты никогда не сможешь защищать Цюшан так же успешно, как Гонконг, – с торжеством возразил Струан, понимая, что и для Брока нет пути назад, как не было его ни для кого из них. – Эта «голая проклятая скала», как ты его называешь, заключает в себе все твое чертово будущее.

– Может, да, а может, и нет, – угрюмо ответил Брок. – Поживем – увидим. Но вот уж тебя-то Гонконг ничем не порадует. Круглый холм будет моим, а тебе придет конец.

– Не будь так самоуверен. – Струан повернулся и посмотрел на площадь. Кнут по-прежнему поднимался и опускался. Ему стало жаль Ти-сена, угодившего в ловушку, которой он не мог ни избежать, ни предвидеть. Он не искал должности императорского представителя – ему приказали занять ее. Он оказался жертвой эпохи, в которой жил. Так же, как и сам Струан, и Лонгстафф, и Брок, и Хоппо, и все торговцы стали безвольными пешками в игре обстоятельств теперь, когда сделан первый ход. Дальнейшее было столь же неотвратимо, как удар бича. Кантон, как и раньше, подвергнется нападению. Сначала англичане захватят укрепления на подступах к городу, после чего станут просто угрожать ему. Брать город штурмом не придется, поскольку Кантон сначала заплатит выкуп. Затем летом, когда установится ветер, – вновь на север, к устью и причалам реки Пей Хо, и вновь император, беспомощный в тисках обстоятельств, как и все остальные, немедленно запросит мира. Договор останется, потому что он справедлив. Потом пройдут годы, и китайцы по своей воле откроют порты на материке, увидев, что британцам есть что предложить им: закон, правый суд, неприкосновенность собственности, свободу.

Ибо простые китайцы хотят того же, чего хотим мы, думал он, и нет между нами никакой разницы. Почему же нам не трудиться всем вместе ради общего блага? Может быть, со временем мы поможем китайцам выбросить из страны этих варваров-маньчжуров. Именно так все и произойдет, пока существует такой разумный договор, как сейчас, и пока у нас достанет терпения разыгрывать свою игру с китайцами по китайским правилам и с китайской неторопливостью. Ибо китайцы измеряют время не днями и не годами, а поколениями. А пока что мы сможем торговать в ожидании грядущих перемен. Без торговли мир станет тем, чем был когда-то – адом, где единственным законом была сильная рука и тяжелая плеть. Кроткие никогда не унаследуют землю. Да. Но Закон, по крайней мере, может защитить их и позволить им прожить свою жизнь так, как им хочется.

Когда Ти-сен получил сто ударов, «знаменосцы» подняли его. Кровь струилась по его лицу и шее, одеяние на спине превратилось в кровавые лохмотья. Толпа кричала и улюлюкала. «Знаменосец» ударил в гонг, но толпа продолжала неистовствовать, и тогда солдаты врезались в нее, рассыпая направо и налево град ударов. Раздались вопли, толпа отшатнулась и замерла в молчании.

Хоппо повелительным жестом указал на парк. Паланкин подняли, и «знаменосцы» двинулись впереди него, щелкая кнутами и расчищая дорогу в направлении торговцев.

– Пошли, – сказал Струан Мауссу и Броку. – Остальные пусть приготовятся на случай нападения. – Он выбежал в парк, Маусс и Брок следовали за ним по пятам.

– Ты что, умом тронулся? – спросил Брок на ходу.

– Нет.

Они напряженно наблюдали, как толпа раздвинулась, и у ворот парка появились «знаменосцы». Хоппо остался сидеть в паланкине, прокричав что-то с высокомерным видом в их сторону.

– Он приказывает вам подойти и взять копию указа, мистер Струан, – перевел Маусс.