Тай-Пэн - Страница 70

– Единственной кормой, которую вы мне покажете, будет ваша собственная через шесть дней, когда вас швырнут в долговую яму, где вам и место, – набычившись проговорил Горт.

– До самого Гонконга, Горт. Правда, нет никакой радости соревноваться с вами. Как мореход вы не годитесь даже грести на лодке.

– Клянусь Богом, я лучше вас.

– Полно, если бы не ваш отец, вы были бы посмешищем всей Азии...

– Клянусь Богом, ты, су...

– Придержи язык! – рявкнул Брок. Он знал, что Струан будет в восторге, если его публично назовут «сукиным сыном», потому что тогда у него будет полное право вызвать Горта на дуэль. – Зачем задирать парня, а?

– Я не задираю его, Тайлер. Просто говорю все, как есть. А тебе не мешало бы научить его кое-каким манерам, а заодно и мореходству.

Брок сдержал свой гнев. Горту пока еще не справиться со Струаном. Пока. Через год-другой, когда парень станет хитрее и опытнее – другое дело. Но не сейчас, клянусь Господом. Да и не достойно это англичанина – топтать противника, беспомощно лежащего на спине. Как проклятый Струан сейчас. – Дружеское пари. Ставлю сто гиней, что мой мальчик обойдет вас. Первым коснется флагштока на Гонконге.

– Двадцать тысяч гиней. И его деньги, не твои, – предложил Струан, насмешливо глядя на Горта.

– Откуда у вас взяться таким деньгам, Тай-Пэн? – презрительно бросил Горт, и у Брока все вскипело внутри: Боже, какой глупец.

– Это всего лишь шутка, Дирк, ничего больше, – быстро сказал он. – Пусть будет двадцать тысяч, как ты говоришь.

– Что ж, шутка так шутка. Если ты за это ручаешься, Тайлер. – Внешне Струан оставался холоден, но душу его переполняло ликование. Они клюнули на его наживку! Теперь Брок и Горт понесутся на Гонконг, забыв обо всем на свете: двадцать тысяч гиней – нешуточное состояние, но это ничто по сравнению с сорока лаками серебра на борту «Китайского Облака». Итак, Брока он благополучно убрал с дороги. Однако игра получилась довольно опасной. Горт едва не зашел слишком далеко, и тогда пришлось бы пролить кровь Убить Горта – пара пустяков.

Он протянул руку Куперу.

– Помните, у меня еще тридцать дней. – Они пожали друг другу руки. Струан посмотрел на Горта. – Флагшток на Гонконге! Приятного путешествия, Тайлер! – Он бросился к своей лорке, которая уже отошла от причала, сампаны тащили ее за нос, выводя на середину реки.

Струан вспрыгнул на планширь, повернулся и насмешливо помахал им рукой, потом исчез внизу.

– Надеюсь, вы извините нас, мисгер Купер, – торопливо сказал Брок, беря Горта за руку. – Мы вас разыщем!

Он подтолкнул Горта к их лорке. На полуюте он яростно швырнул его к фальшборту и, подступив вплотную, разразился:

– Ах ты, чертов полудурок, безмозглая корабельная крыса! Ты что, хочешь, чтобы твое дурацкое горло располосовали от уха до уха? В этих водах закон один: если ты называешь человека сукиным сыном, ты должен драться. Попробуй назвать его так, и он будет вправе убить тебя! – Тыльной стороной ладони наотмашь он ударил Горта по лицу, так что у того изо рта побежала струйка крови. – Я пятьдесят раз предупреждал тебя, чтобы ты остерегался этого дьявола. Уж если я его остерегаюсь, клянусь Господом, тебе и подавно пристало!

– Я могу убить его, Па, я знаю, что могу!

– А я тебе пятьдесят раз говорил, будь с ним вежлив. Он только и ждет, как бы тебя подрезать, дурень ты несчастный. И будь спокоен, это у него получится. С этим дьяволом ты будешь драться только один-единственный раз! Понятно?

– Да. – Горт почувствовал во рту вкус крови, и это сделало его еще злее.

– В другой раз я не стану вмешиваться, помирай, если охота, недоумок. И запомни еще одно: никогда не задирай человека, который проиграл тебе деньги и вроде как бы твой должник. И не пинай его в пах, когда он лежит у твоих ног избитый и беспомощный. Это не по правилам!

– К чертям правила! Брок ударил его еще раз.

– Броки чтят кодекс чести. Все в открытую. Один на один. Пойдешь против этого, и твоему партнерству в компании «Брок и сыновья» конец.

Горт вытер кровь с подбородка.

– Не бей меня больше, Па!

Брок почувствовал ярость, звеневшую в голосе сына, и его лицо потемнело и стало жестоким.

– Не надо, Па. Клянусь господом нашим Иисусом Христом, в следующий раз я отвечу. – Горт стоял, широко расставив ноги, сжав гранитные кулаки. – Сегодня ты ударил меня в последний раз. Ударишь меня снова, и я не остановлюсь ни перед чем. Господом Иисусом клянусь, ты ударил меня в последний раз!

Вены на шее Брока вздулись и почернели, когда его огромная фигура грозно надвинулась на сына – уже не сына, а врага. Нет, не врага. Все-таки сына, который просто перестал быть юнцом. Сына, который бросил вызов отцу, как все сыновья рано или поздно бросают вызов отцам.

И Брок, и Горт понимали, что если сейчас между ними вспыхнет ссора, то прольется кровь, и за этим последует изгнание из семьи. Ни отец, ни сын не хотели этого, но оба знали, что если такое случится, они до конца жизни останутся кровными врагами.

Брок ненавидел Горта в эту минуту за то, что тот заставил отца почувствовать свой возраст. И любил его за то, что он не испугался и восстал против него, хотя не мог не понимать, что ему никогда не сравняться с отцом в искусстве ведения смертельного поединка.

– Тебе лучше поторопиться на Гонконг.

Горт с усилием разжал кулаки.

– Да, – хрипло сказал он – Но тебе лучше поскорее покончить с этим ублюдком, если ты взаправду собираешься это сделать. Иначе в следующий раз я сделаю это сам и по-своему. – Он в упор посмотрел на боцмана – Какого дьявола ты тут стоишь, чертово отродье? За дело, шевелись!