Тай-Пэн - Страница 235

235

Струан быстро зашагал вдоль пирса, который «Благородный Дом» по-прежнему арендовал в Макао. Он увидел, что большое здание их компании, также арендованное у португальцев, погружено во тьму. Это был четырехэтажный дом с колоннами, стоявший в дальнем конце усаженной деревьями praia.

Он повернул на север и пошел вдоль набережной, огибая здание китайской таможни. Потом пересек широкую улицу и начал подниматься по отлогому склону холма к церкви Святого Франциска.

Он был рад вернуться в Макао, вернуться к цивилизации, мощеным улицам, величественным соборам, красивым домам в средиземноморском стиле, pracas с фонтанами и большими парками со множеством цветов, наполнявших воздух своим благоуханием.

Когда-нибудь и Гонконг станет таким же, сказал он себе, если поможет йосс. Затем он вспомнил Скиннера, и Уэйлена, и малярию, и Мэй-мэй на борту «Китайского Облака», – она так похудела и ослабла, а ведь до следующего приступа оставалось всего два или три дня. И что там с «Голубым Облаком»? Корабль скоро должен быть дома. Обгонит ли он «Серую Ведьму»? Или он уже отстал на тысячу миль и лежит на дне океана? А остальные клиперы? Сколько их суждено мне потерять в этом году? Лишь бы «Голубое Облако» пришел первым! Как там Винифред? И все ли в порядке с Кулумом, и где сейчас Горт, и не сегодняшний ли день назначен судьбой для сведения старых счетов?

Город был по-прежнему погружен в предрассветный сон. Но он чувствовал на себе внимательный взгляд невидимых китайских глаз. Он поднялся на вершину холма и пересек прекрасную Praca de Sao Francisco.

К северу по другую сторону площади, в самой высокой точке перешейка, вставали укрепления и стены древнего форта Сан Паулу де Монте. А за ним начиналась, китайская часть Макао: узкие улочки, лачуги, лепившиеся друг на друга, покрывали всю северную сторону холма, редея по мере того, как спускались вниз по склону.

Дальше на полмили протянулся участок ровной земли; перешеек здесь сужался до каких-нибудь ста пятидесяти ярдов. Здесь были разбиты парки, аллеи; яркими пятнами изумрудной зелени выделялись небольшой ипподром и поле для крикета, давным-давно построенные агличанами, которые преданно ухаживали за ними два с лишним столетия. Португальцы не одобряли скачек и не играли в крикет.

В ста ярдах за полем для крикета поднималась стена: здесь кончался Макао и начинался Китай.

Стена толщиной десять футов имела двадцать футов в высоту и тянулась от берега до берега. Только после того, как она была построена триста лет назад, император согласился отдать португальцам эту землю в аренду и позволил им селиться на ней.

Посреди стены возвышалась сторожевая башня с единственными величественными воротами. Ворота в Китай всегда были открыты, но ни один европеец не имел права ступить за них.

Сапоги Струана громко простучали по булыжникам, когда он торопливо пересек площадь. Открыв высокие кованые железные ворота епископского дворца, он прошел через сад, который создавался неустанным трудом в течение трех веков. Когда-нибудь у меня будет такой же, пообещал он себе.

Все так же громко стуча каблуками, Струан миновал мощеный передний двор и подошел к огромной двери. Он дернул шнур звонка и услышал звяканье колокольчика, эхом прокатившееся по дому, потом настойчиво дернул его еще раз и еще.

Через некоторое время в нижних окнах мелькнул свет фонаря, и он услышал приближающиеся шаги и ворчливое бормотание по-португальски. Дверь открылась.

– Bom dia. Я хочу видеть епископа.

Полуодетый заспанный слуга уставился на него, не узнавая и ничего не понимая, затем возмущенно изверг еще один поток португальских слов и потянул дверь на себя. Но Струан выставил вперед ногу, рывком распахнул дверь и вошел в дом. Он свернул в первую попавшуюся комнату – это оказался роскошный, со множеством книг вдоль стен рабочий кабинет – и сел в кресло с резной спинкой. Потом опустил взгляд на стоящего с открытым ртом слугу.

– Епископа, – повторил он.

Получасом позже Фалариан Гинеппа, епископ Макао, генерал римско-католической церкви, надменно вступил в комнату, захваченную Струаном. Это был высокий патриций с римским крючковатым носом, высоким лбом и худым высохшим лицом. Груз своих пятидесяти лет он носил с юношеской легкостью. Епископ был одет в пурпурную мантию и шапочку того же цвета, с худой шеи свисало усыпанное драгоценными камнями распятие. Темные сонные глаза смотрели враждебно. Но едва их взгляд упал на Струана, как раздражение и сонливость прелата словно рукой сняло. Епископ остановился на пороге, насторожившись каждой клеточкой своего тела.

Струан встал.

– Доброе утро, ваше светлость. Извините, что я без приглашения и потревожил вас в столь ранний час.

– Добро пожаловать во имя Господа, сеньор, – мягко ответил епископ. Он указал рукой на стул. – Я думаю, небольшой завтрак? Вы разделите его со мной?

– Благодарю вас.

Епископ отрывисто сказал что-то по-португальски слуге, который поклонился и торопливо вышел. Затем он медленно приблизился к окну, держа пальцы на распятии, и долгим взглядом посмотрел на встающее солнце. Далеко внизу, в заливе, он увидел «Китайское Облако», клипер стоял на якоре в окружении множества сампанов. Какое срочное дело, размышлял он, привело ко мне Тай-Пэна «Благородного Дома»? Этого врага, которого я так хорошо знаю, но с которым никогда раньше не встречался. – Я признателен вам за такое пробуждение. Рассвет сегодня поистине великолепен.

– Да.

Оба собеседника выказывали отменную учтивость, хотя на самом деле почтения друг к другу не питали.

235